АЛЕКСАНДР МУШЕНКО

ИЗБРАННОЕ (стихи)

***
- Господи, помилуй и спаси, –
Молят храмы на Святой Руси.
Молят сёла тихие в садах
И домов громады в городах.
И тропинки узкие в полях
Нас к престолу вышнему ведут.
И Христос проходит где-то тут,
В лапоточки скромные обут.
Добрый Бог наш, Иисус Христос,
Росных вытирает море слёз.
Ветерком погладит деток всех
По макушкам, тянущимся вверх.
Вверх, туда, где радуга-дуга,
Где в лазури рая берега,
Где Отца Небесного рука
Так сильна, добра и так легка.

***
Липа старая скрипит
На заброшенном погосте,
Будто про себя твердит,
Что мы все на свете гости.
Гости призрачной страны
Из печали и страданий.
Наши судьбы сплетены
Из мечтаний и терзаний...
Солнце светит, дождик льёт,
Сильный ветер липу клонит.
А она кряхтит и стонет,
Словно шепчет: «Всё пройдёт»...


***
Туман... И лес, и поле, и река.
И лишь вдали течёт шоссе вечернее.
В огнях, как одинокая рука.
И встречи ждёт с другой рукой, наверное.
С такой же одинокой и в огнях,
Блуждающих в ночных туманных снах...

***
Капля упала с листа,
Капля дождя слепого.
Каждое утро снова
Мы жизни играем с листа…

***
В мир вступая он крикнул «уа»,
А потом полетели слова.
Нарекал имена городам,
Пароходам, дорогам, садам.
Небесам говорил: «Небеса».
И росе прошептал он: «Роса»…
Лепетал от утра дотемна,
И своя создавалась страна.
А когда всё с улыбкой создал,
Ту страну он Россией назвал.

***
Васька – маленький котёнок,
Мой любимый друг.
Ах, проказник, ах, чертёнок,
Оцарапал вдруг!
На него я рассердилась,
Палец ведь болит.
И навеки раздружилась –
Пусть один сидит!..
О мою потёрся ногу.
Вот какой бандит!
Призадумался немного…
«Мяу, - говорит, -
Извини, я не нарочно;
Ты прости меня.
Мне к тебе на руки можно?
Я люблю тебя»…
На колени мне забрался,
Жалобно взглянул.
Нежно так к руке прижался,
Тихо он заснул...
Я его опять простила.
Снова мы друзья.
Ведь какой котёнок милый –
Передать нельзя.

***
Дядя Саша с бородой
Рыжею, колючей.
Очень сильный и большой,
Друг мой самый лучший.
У него велосипед,
Из резины шины.
У других такого нет,
Лучше он машины!
Мы состряпали обед,
В сумку положили.
Бабушке сказав «привет»,
В лес с ним покатили.
Искупалась там в пруду,
В бадминтон сыграли.
Постояла на мосту,
В роще загорали.
Вот вернусь к себе домой,
Расскажу всё маме.
Ещё год пройдёт, другой,
Я женюсь на Сане!

ОСЕНЬ
Плотный серых облаков сдвинулась завеса,
Солнца хрупкий луч упал в прелый сумрак леса.
Брызнул яркий свет в лицо сквозь листву берёзы
И оставил на ветвях золотые слёзы.
Задрожали на ветру и в траву упали,
И из золота листвы сыроежкой встали…
***
Хрупкий мальчик-одуванчик
Посмотрел на небеса.
И под вечер тёплый ветер
Подсинил ему глаза.
Голубая и хмельная
Среднерусская краса.
Пахнет пряно его мамы
Золотистая коса.
Голос тихий, облик милый;
Вдаль ушедшие глаза.
В них купаюсь, задыхаюсь,
Слова не могу сказать…

***
Волосы – будто из золота дождь,
Тонкого голоса лёгкая дрожь.
Легче дыхания девичий стан;
В синих глазах растворился туман.
Не танцевала – горела она
И трепетала, как капля огня.
Лёгкая ручка её умерла –
Вальсу всю душу она отдала…

***
Мы любовного напитка отхлебнули,
Пригубили лишь, и прочь его швырнули...
Содержимое по капле вытекает;
Утро раннее его с росой мешает...
Солнца луч скользнёт и капли чувств иссушит;
Понесёт их ветер облаком воздушным.
Обернутся лёгкой радугой-дугой,
Зыбкой связью между мною и тобой...

***
Луна. И не ночь, и не день,
А утро – седое, как лунь.
По волнам под зыбкую тень
Плывут отражения лун.
На сонной реке тишина,
И только волна всё спешит.
Беззвучна небес седина.
Безгласая птица летит…

***
Они провели черту в небесах;
Да нет, не черту, а границу.
У тех – Иисус, у этих – Аллах,
И нет примиренья… Но птицы…
Снаряды рвутся и пули летят,
В ночи матерям их не спится.
Бойцы Пророка ведут газават*,
И нет примиренья… Лишь птицы…
И в танке погиб рядовой Иван:
Не смог за бронёю укрыться.
Осколком сражён моджахед Руслан;
Их души взлетели… две птицы…

* газават (с арабского) – священная война с неверными, то есть немусульманами.

***
Шёл снег, за ним чернел сарай;
Я представлял Монтевидео,
Облитый солнцем Уругвай,
Как стройной индианки тело.
В полях лиловую тропу,
И полдень в роще эвкалиптов,
И зной струящийся, и ту,
Чей жар необычайно истов…
Виденье странное прервав,
Послышались стенанья звуки.
То с крыши мокрый снег упав,
Сломал у вишни ветви-руки…
Шёл первый снег. Окно, стакан;
Перо по белизне скрипело.
И пустота бутылки в тело
Вливала пламенный туман…

***
Снег, зима.
В паутине берёзовых веток
Заблудилось холодное солнце.
И дома
В круговерти морозного ветра,
Лишь белёсые смотрят оконца,
Как глаза
У столетних незрячих старух;
А кругом только снег, словно пух...
И слеза
От холодного ветра стекает
Да светило в ветвях угасает...

***
Мелодию в подземном переходе
Играла девушка. На флейте вроде…
И шёл людской поток безмолвно, как река,
Как будто ветер гнал стальные облака.
Глаза их были словно бы из жести,
И гусеницей двигались все вместе
- Куда?..
- Хотел бы я, чтоб к чудным берегам,
Где солнца вечный свет и звонкий птичий гам,
Где манит чистая и тёплая вода,
И девушек не обижают никогда.
Где крокодил играет на гармошке,
И где ребёнка нежные ладошки
Ласкают грубую щетину старика…
Я в поезд сел. И замелькали облака…

***
Жара, жара, как марево повисла,
Пора пролиться сильному дождю.
Несут заоблачные коромысла
Сосуд, который все так жадно ждут...
Земля давно потрескалась, иссохла;
В полях не слышно птиц – июль, жара!
Горят леса. В лугах трава заглохла.
Висят на небе тучи. Им пора
Отдать земле живительную влагу,
Унять страдания... Вдруг слышен гром!
Удар! Помчалось эхо по оврагу
Литавр заоблачных. И всё кругом
Пылит, кружит, летит и льёт.
Земля живёт, поёт и пьёт.
Пьёт... пьёт...

***
Цветок, травинка, капелька росы,
В глазах слезинки… Вечности часы…
Грусть расставаний, радость новых встреч.
Желанья тщетны прошлое сберечь.
Идут минуты, месяцы, года,
Уходят, будто вешняя вода.
Бегут столетья; вертится Земля,
Тысячелетьями судьбу меля
И мельник вечный сеет ту муку…
И нас, беспечных, ожидает круг
Преображений в Господа руке
И растворений… в трепетном цветке…

***
Солнца луч в ветвях дрожит,
На стекле пчела жужжит,
Самовар пыхтит – шумит,
На веранде стол накрыт.
Негой дышит всё вокруг,
В полусне как будто. Вдруг
Вой сирен и чёрный дым.
Вмиг посёлок стал другим!
Слышно: «Господи, горим!»
Только ночью дождь залил
Место, где посёлок был...
Поутру пришли они,
Угли видят лишь одни.
Стал хозяин разбирать,
А хозяйка – причитать.
Убивается она,
Смотрит: смелая одна
Кошка привела котят,
В солнечных лучах лежат.
И хозяйка улыбнулась:
Жизнь опять сюда вернулась...

***
На что вода похожа,
Текущая в реке?
На небеса, быть может,
Плывущие в траве…
На что судьба похожа?
Индеечка она?
Шагреневая кожа?
Неверная жена?..
Удачей огорошит.
Внезапно зазнобит
Душевною зимою.
И сердце небольное,
Как рана заболит…

***
Ох, ты, милая сторонка,
Сторона моя,
Сероглазая девчонка,
Полная огня.
В росном, заревом просторе
Череда ракит.
И заснувший на приволье,
Полусгнивший скит.
И дорога в чистом поле
К обжитым домам.
Праздник шумный, чьё-то горе.
Кладбище и храм…

***
Промчался поезд, чья-то жизнь промчалась.
И окна, киноплёнкою мелькнув,
Растаяли. Лишь ветерок, вздохнув,
Качнул прощально ветками. Прокралась
Мне в душу безотчётная печаль.
И взгляд ушёл в берёзовую даль,
С которой Русь навеки обвенчалась…

***
Русь. Просторы необъятные;
Едешь, едешь – края нет!
Вдоль дорог поля заплатные
И берёзок чистый свет.
Колоколен над погостами
Побелённые столпы…
Русь моя, святыми вёснами
В синеве крестилась ты,
В небо окунув кресты…

***
Речка вьётся, ниткою петляет,
Вышивая полотно снегов,
И, как выбраться в поля, не знает,
Замоталась в частокол лесов.
Хочет средь полей набраться сини,
Слиться с бесконечною рекой,
Что течёт меж облаков России
И поля кропит святой водой.

***
Во святом крещенье свят,
А по жизни – бесноват.
Господи, помилуй.
Смехотворец, празднослов,
Весь из вражеских оков.
Господи, помилуй.
Суетное лишь любя,
Отрекаюсь от Тебя,
Господи, помилуй.
Боже Правый, посети,
Верой душу освяти.
Господи, помилуй.

***
Когда заходишь в бедный сельский храм,
То кажется – тебя по волосам
Погладит чья-то добрая рука.
И разойдутся горя облака.
И вдруг захочется заплакать там…

***
Кружева на яблонях сплелись
После снегопада.
И сугробы за ночь поднялись
На тропинках сада.
Падают тяжёлые снежки
С голых чёрных веток.
И шагов неровные стежки
В белом царстве света.
Галки беспокойно закричат,
Тишину взрывая.
И стоит красавец зимний сад,
Дрёму отряхая…

***
Летит дымок над полем и посёлком,
А в храме служба Божия идёт.
И зимним хмурым утром по просёлкам
Звон колокольный в воздухе плывёт,
Дрожит над лесом, ветхими домами…
И люди обращают взоры вверх,
И чистыми сердцами со слезами
Молитвы шепчут Господу о всех:
О страждущих, трудящихся, болящих,
Начальствующих, воинстве, властях…
И глас молитвы, в небеса летящий,
Теряется в заоблачный краях
И славит чудное рождение Христа.
А в небе светит Вифлеемская звезда…

***
Голоса
У российской зимы так негромки:
Только посвист синиц и позёмки.
Зимний сад
Иногда закряхтит и застонет,
Затрещит и в сугробах утонет.
Небеса
Причитать будут долгой метелью
И накроют всё мягкою снежной постелью…

***
Шла от церкви узкая аллея
Между лип и сосен вековых.
Солнце предзакатное алело,
Отражаясь на крестах святых.
Ты на небо между крон смотрела,
Не желая взгляда отвести.
В вышине твоя душа летела –
Шла ты по небесному пути…

***
Дверь мяукнула так жалобно –
Заждалась гостей.
Заходи, мой друг, пожалуйста.
Где ты? Нет вестей…
Может, бродишь, друг мой искренний,
Ветром ноября.
Где ты? Где ты, мой единственный?..
Или нет тебя?..
***
В лабиринте тёмном и сыром
Заплутали мы с тобой вдвоём.
Где твоя незримая рука?
С эхом растворилась, далека.
Побегу за поворот, но там
Мокрая стена и темнота.
И лишь сердце рвётся в облака…

***
Зло и добро… Добро и зло…
Виски снегами замело.
И сеть глубокая морщин,
И в пьянстве погибает сын,
И дочь не пишет много лет,
И мужа скоро год как нет.
В её бездонные глаза
Без трепета взглянуть нельзя.
Как будто мирозданье всё,
В них растворилась жизнь её.
И ноша тяжкая свята:
В ней часть Голгофского Креста…

***
Мамочка, мама… Шершавые руки.
Вечная стирка. Семья!
Нянчила Сашу, Наташу, Ируню –
Вот она песня твоя.
Долгая песня томительных будней.
Горькая песня разлук…
То, что не спелось, звучать уже будет
Песней морщинистых рук…

***
Как мужественны корни
У наших стариков.
Их опалили войны
Уже иных веков.
Мундиры надевают,
Висят награды в ряд.
По плацу ковыляют
Полки седых солдат.

***
Как сказать о простоте житейской:
О жиринке золотой во щах,
Матери с пилою и стамеской
И её троих голодных «ртах»?..
И отце, пропавшем на фронтах…

***
- Осторожно! Ты ногой раздавишь муравья!..
Невозможно осознать, кто в этой жизни я.
Мальчуган, глядящий широко раскрыв глаза?
Великан, ладонями держащий небеса?
Нет ответа… Колокол ударил вдалеке
И ответил: «Все мы дети у Христа в руке…»

***
На кладбище всегда покой степенный.
Надгробных надписей нельзя сложить теплей;
В них фальши нет. Деревьев шелест мерный
Напоминает эхо жизненных страстей.
Но всё ушло, случайное, пустое.
И тут спокойствие царит и тишина.
Дубовый крест в соседстве со звездою
И «щит Давида» оплетает бузина…

ВОСХОД В МОНИКАХ
Ударил колокол у Трифона-святого*,
Простуженным высоким голоском.
Как будто голос пробовал. Ещё раз. Снова.
Снова летел призывный голос-стон.
И вдруг прорвался чистыми перезвоном,
Запел Христову дню, возликовал.
Рассыпался... И оборвался стоном,
А город серых небоскрёбов спал.
Вдали мираж реклам над ним витал.
И лишь кровавила столицы небеса
Останкинская чёрная коса…

* древняя церковь святого великомученика Трифона видна из окон МОНИКИ.

***
И волосы седые,
И борода седа…
Настали снеговые
Не зимы, а года…

***
Я живу от церкви близко,
Но от Бога – далеко.
Поступая низко,
Мыслю высоко.

***
Испить тоски вселенской не дано,
И не вернуть слёз, высохших давно.
Но сердце рвётся повторить лишь то,
Что в жизни вызывало тяжкий стон.
И ворошит страдание одно.

***
По науке шмель летать не может,
Видно, по незнанию летит.
К тайнам мироздания, похоже,
Только неучёным путь открыт.

***
Кто придумал снежные сугробы,
Гладкие и белые поля?
Ими спеленал Россию, чтобы
Выспалась уставшая земля…
Кто придумал белые берёзы,
Алую морозную зарю,
И ракиты девичии косы,
И капелей неземные слёзы?..
Кто придумал Родину мою?..

***
Книгу пишет больной, книгу пишет чудак,
Что не может с судьбой разобраться никак.
Книга – это порой неизжитая страсть,
Та, что автора жжёт, и сильна её власть.
В книге свой он хоронит душевный раздор
И бесплодный ведёт сам с собой разговор.
И туда же сливает он ад свой и рай,
Если душу уже захлестнёт через край.
Из себя выметает весь чувственный сор
Или с Богом ведёт опрометчивый спор…

***
Сколько на землю пролилось дождей?
Сколько ручьёв утекло?
Прежде чем жизни начаться моей,
Сколько цветов отцвело?..
Снова весна утопила в ручьи
Рощи в родимом краю.
Снова пьют талую воду грачи
В нашем неброском раю…

***
Весна. И небо в облаках,
И одинокая сосна,
Как будто мачта в парусах.
И солнце и голубизна,
И жизнь – безбрежный океан.
И мир от солнца снова пьян,
С весной задорною бежит
И повторяет: «Жить, жить, жить!»

***
- Бабушка, милая бабушка,
Братика ты мне роди.
- Внученька, кушай оладушки,
Маму об этом проси.
- Маме не хочется, бабушка,
Связываться с малышом.
- Кушай, ребёнок, оладушки,
Скоро ты станешь большой…

***
Чайка полетела.
И её полёт превыше всех стихов.
Иволга запела –
Сразу зарыдали сумерки лесов.
Мы идём вдвоём с дождём,
Никого не ждём…

ПРОВИНЦИЯ
Унылый вид: завод многострадальный
И бараки.
Ворона, как актёр провинциальный
В старом фраке.
Глубокий сон какой-то жизни дальней…
Лишь собаки,
Как будто «вечный жид», куда-то всё спешат.
И вечные коты на солнышке лежат…

***
Сентябрь-художник тронул лёгкой кистью
Зелёную листву,
И на рябине загорелись листья,
И обожгли траву.
И на ветру сгорев, они смешались
С продрогшею землёй.
И точно призраки, стволы остались
Наедине с зимой.

***
Вот и осень прошла,
Как старуха седая.
И пора молодая
Вслед за нею ушла.
Чья?.. Неужто моя?..
Только голые ветки,
Словно камень земля,
И деревья, как клетки…
В них судьба заплутала моя…

***
Нисходит дождь, как будто благодать,
Пыль обивая с первоцвета.
В накидке тёмно-синей Божья Мать
Идёт по радуге Завета.
Её шагов не слышно никому.
Лишь синий вечер наступает,
Мир засыпает, и во сне ему
Звезда на синем бархате сияет.

* На иконах Богоматерь изображается в расшитой золотыми звёздами, тёмно-синей или тёмно-малиновой бархатной накидке.

***
Ударил колокол, и тишина разбилась.
Ещё ударил в тяжкие во все.
И задрожало в воздухе, и заклубилось,
Рассыпалось трезвоном по росе.
И ёкнуло в моей душе, затрепетало,
И губы зашептали «Отче наш».
Но вдруг застыли капли звонкого металла
Тех опрокинутых церковных чаш…

***
«Не думай ни о чём,
Как дерево расти!» -
Так под слепым дождём
Берёза шелестит…

***
Раздаёт таланты Бог.
Перед Ним ответ держать:
Почему не смог
Главного сказать?!

***
Писал карандашом –
Получалось мягко.
Взял ручку –
Стало твёрже.
Куплю резец по металлу…

***
Доллары-долларчики, как мы любим вас.
В бриллиантах пальчики, на груди топаз.
Стройные девчоночки – кофе с молоком,
В завтрак поросёночка кушаем с хренком.
Доллары-долларчики, как нам жить без вас?
Ходим тише зайчиков, слышим лишь отказ.
Стройные девчоночки гонят матюгом;
Утром поросёночком с голоду поём.

***
Это не поэзия, а проза
С подрифмовкою в конце строки.
Для стихов нужны чернила-слёзы
И касанье неземной руки,
Чтоб душа разбилась на куски…

РАССВЕТ В МОСКВЕ
Небо тусклое, седое,
А земля – море огней!
И дрожит, течёт живое
Наважденье фонарей.
Содрогаются рекламы,
Улицы как миражи.
Над созвездьями-домами
Солнца первый луч дрожит…

***
Ночь. Вековые сосны
И полная луна.
Меж трав, душистых, росных,
Сомлела тишина…

***
Всё было написано где-то
Руками берёзовых веток
В страницах из лунного света
Порывом весеннего ветра…

***
Тополя грустят в осенних
Бесприютных небесах.
Золотятся листья в пенных
Еледвижных облаках.
Солнце холодно сияет,
Тихо плещется закат.
И под тяжестью склоняет
Ветви яблоневый сад.

***
По небу сентября
Течёт, перетекает
Ленивая заря.
И затухает, тает…
И в сумерках уже
Раздался чей-то крик:
«Домой!»… Простой сюжет.
А жизнь – короткий миг.
«Иду», - вздохнул старик…

***
Как много подвигов незримых!
И сколько непролитых слёз?!
Прекрасных женщин, нелюбимых…
Им выпало немало гроз.
Пьёт муж, а может, мужа нету.
Пьёт сын, а может быть, сидит.
Она идёт по белу свету.
Идёт! С надеждою глядит!..

***
Поезд медленно тронулся.
За окном, заскрипев, поползли
Расписные перроны вокзальные.
Город праздничный кончился.
По вагонам бродяги пошли,
Зазвучали напевы страдальные
Про тяжёлую долюшку
В несчастливом родимом краю.
«Ах ты, горькое горюшко»,-
Заунывно колёса поют…

***
Рябина с каждым днём краснее,
И с каждым днём короче день.
И на закате всё длиннее
С рябин спадающая тень.

***
Такое, наверно, могло лишь присниться.
Кругом суета и рекламы горят.
«Анютины глазки» на клумбе в столице
На Красную площадь глядят…

***
День прошёл, незаметный такой,
Словно миг, но уже мир другой.
Не такой, каким был он вчера.
Не такая на небе заря…
Или мир всё такой же?
А я вот – другой?! Той же
Тропкой иду, но походкой не той…

***
Уезжаю с дачи, небо плачет
Золотым грибным дождём.
Вот какая, в общем, незадача,
А мы всё чего-то ждём.
Счастья ожидаем и богатства,
И здоровья, и любви…
А на солнце капли золотятся,
Пригоршнями их лови!..

***
Дождь прошёл, и гарью потянуло
От водой залитых пепелищ.
Нужен сильный ветер, чтоб продуло,
Но кругом немыслимая тишь!
Тишь такая, что не колыхнутся
От жары поникшие листы.
Кажется, что можно задохнуться!
Дымный саван над землёй застыл.

***
Два тихих голоса в ночи:
- Люблю тебя!
- Молчи, молчи.
- Мне несказанно повезло!
- Ну, обними меня.
Мир покачнулся. Понесло
Горячего коня.

***
Можно ли в грязи не измараться?
Может быть, удастся, но не мне.
Думаю, придётся оказаться
В том неугасающем огне,
Что горит, не источая света,
Ведь горит он там, где Света нету.

* Ад – греческое слово, которым переводится еврейское «шеол» - место, лишённое света.

***
Чищу картошку, стихи сочиняю,
Только зачем вот – не знаю.
Чищу – зачем? Сочиняю стихи?
Бог дал мне душу, а к ней две руки!..

***
Февраль. Какое солнце всюду:
В снегах и в каплях, падающих с крыш!
Махни рукою на простуду
Да в синь шагни и полетишь!

***
Ну что, малыш, упал?
Не плачь, вставай скорей.
Табун уж ускакал
Пластмассовых коней.

***
Дождь, дождь, дождь –
Шалая вода.
Дождь, дождь, дождь,
Словно провода,
Что меж небом и землёю
Вновь переплелись.
А меж мною и тобою
Реки разлились…

***
Как хочется плакать, как хочется плакать,
Ведь ночь всё длинней, холодней.
А день промелькнёт, нудный дождь будет капать,
Смывая листву с тополей.
Потянутся месяцы, будто похмелье,
И ветры подуют всё злей.
И будет зима завирухой-метелью
Сметать бледный свет фонарей.

***
Прекрасные лица бродяг малолетних
Приснились России моей
В тяжёлом кошмаре презренных, последних,
Бедой запорошенных дней.
А дети всё маму искали с надеждой
Среди миллионов людей.
Метель, а не мама ласкала их снежной,
Холодной ладонью своей.

***
Быть графоманом лучше, чем поэтом,
А заурядным человеком – проще и мудрей.
Не становись изгоем в мире этом,
Живи и умирай, как колос средь полей.

***
Пусть годы проходят. Чего их жалеть?
Они нам для счастья даны.
Не будем грустить, надо только суметь
Наполнить заботами дни.
Ведь жизнь для мужчины – работа, друзья,
Пирушка средь верных друзей.
А после? А после, конечно, семья.
А то, что уже юбилей?
Ну, что ж. Не «уже», а ещё нам идти,
Идти, не сбиваясь с пути,
Ведь к славной победе придёт только тот,
Кто к ней неустанно идёт!